Ноя. 14, 2015

Машина ОМОНа действует успокаивающе

Как Ямал пытается остановить нелегальную миграцию и пресекать межэтнические столкновения

Несколько лет назад один из самых богатых регионов России столкнулся с проблемой нелегальной миграции и межэтнических столкновений. Как распространенную в стране проблему решали на Ямале, выясняла Олеся Герасименко.

"Город делится на тех, кто работает в "Газпроме", и тех, кто нет" 

В построенном на месте рабочего поселка в 60 км от полярного круга Новом Уренгое нет высоких домов и деревьев. Зато из самолета видны петляющие по тундре следы квадроциклов и снегокатов. Под ногами вместо земли покрывающий вечную мерзлоту песок. Зимой в полдень — сумерки, а пока здесь лето: днем идет дождь, ночью светит солнце. В конце сентября ложится снег, в июле за городом дышишь мошкой. Заключенные ГУЛАГа, тянувшие здесь железную дорогу Салехард--Игарка, игнорировали хантыйское слово "уре" (высохшее русло реки) и ненецкое "нго" (остров) и переводили название города как "гиблое место". 

 

Неофициальная газовая столица России стала городом только в 1980 году. По данным последней переписи, здесь 115 тыс. жителей, но зарегистрированы почти 200 тыс.— это не считая вахтовиков и нелегальных мигрантов. Районов два: Северный и Южный, между ними — тундра, две реки и одна улица. Пешком ходят мало, таксистов много, а автобусные остановки — каждые 500 м, зимой при минус 38°С и это расстояние кажется дальним. На фоне типовых пятиэтажек, выкрашенных в буро-розовый, ширятся и высятся офисные замки "Газпром добыча Уренгой", "Газпром добыча Ямбург", "Бургаза", "Роспана Интернешнл", "Роснефтегаза" и других добывающих компаний. 

"Город делится на тех, кто работает в "Газпроме", и тех, кто нет. Первые не понимают, что в Уренгое делают вторые",— говорит журналист местного телеканала "Сигма" Зуля Османова. Стереотип о том, что на Ямал приезжают заработать, а накопив, сразу же уезжают, местные опровергают. "Север затягивает",— говорят и чиновники, и водители, и нефтяники. "И со всей страны огромной люди разные сюда приезжают на полгода — остаются навсегда!" — часто цитируют здесь певца Ямала Игоря Корнилова. "Люди, может, и рады бы уехать, но многие не приживаются на земле. Я сам приехал к родителям после института погостить и вот уже 15 лет живу",— смеется предприниматель из Чечни. "Знакомые пенсионеры не смогли жить в Краснодарском крае: после заботы о каждом листике не понимали соседей, когда те опавшие яблоки в мусор сгребали. Не ужились с поселковыми и вернулись доживать пенсию в Уренгой",— рассказывает Османова. Об этом у Корнилова тоже есть песня: "В который раз беру билет на землю и улетаю навсегда домой. Но только знаю то, что я приеду, вернусь к тебе, мой Новый Уренгой". "Земля" у всех разная: одни так называют малую родину, другие — соседний Ханты-Мансийский округ, третьи — все территории за Тюменью. "Земля — это все, что не Новый Уренгой. У нас здесь отдельное государство". 

Падение рубля и внешнеполитическое напряжение Уренгой затронули мало. Разве что отказались от планов построить новый аэропорт, который должен был быть похож на эмблему "Газпрома" и виден из космоса. А когда спрашиваешь, как на регионе отразился кризис, всерьез переспрашивают: "Какой кризис?" "Сюда все приходит на пять лет позже. В Тюмени носят узкие джинсы — тут начнут через пять лет. И с кризисом то же самое",— смеется местный предприниматель. 

Несмотря на то что местные называют свой край отдельным государством, Ямал скорее похож на Россию в миниатюре: тундра, газ, нефть, много охранников, ипотека, нелегальные таксисты, диаспоры, байкеры и казаки. Здесь дорогие продукты и жилье: в среднем, 100 тыс. руб. за квадратный метр, 90% покупателей квартир в новых домах — молодые семьи, берущие ипотеку. Недавно в одном из торговых центров открылся самый северный в мире ресторан быстрого питания KFC — на 1,5 градуса севернее KFC на Аляске. Здесь так же, как в большинстве регионов, недовольны налоговыми отчислениями в Москву. "В отпуске в Турции или Египте видишь иногда людей в майках "Газпром", подходишь спросить: ребята, вы откуда? А они говорят: из Москвы. Какой же они "Газпром"?" — ревнуют уренгойцы. Не устроившиеся в "Газпром", куда "при прочих равных охотнее принимают детей сотрудников", молодые люди работают в ЧОПах, берут кредиты на мобильники и плазменные панели пошире. Жители побогаче тратят деньги на земли и квартиры в Москве, Краснодарском крае, семьи чиновников часто живут в Черногории или Испании, оставляя главу в Уренгое в мужской компании. "Увлекаются охотой и рыбалкой, уровень техники, квадроциклов, снегоходов, мотоциклов, катеров, ружей здесь такой, что на это можно потратить миллионы",— рассказывает бывший госслужащий.

Здесь есть свои байкеры: местная ячейка "Ночных волков" ездит в мотоэкспедиции по Обско-Угорскому кольцу в минус 39°С. "Мы за политику Путина. Мы русские не только на словах",— объясняют они. Есть свои казаки — Новоуренгойское городское казачье общество Обско-Полярного отдельского казачьего общества Сибирского войскового казачьего общества. В основном это приехавшие на работу уроженцы Краснодарского края и Ставрополья, объединившиеся в первую станицу в 1993 году. Казачьи дружины работают в городе и самостоятельно — как дружинники без оружия, и вместе с полицией. У них есть штаб — кирпичный домик в Уренгое, внутри музей, комната для круга (схода) и офис атамана. Там лежит карта города: когда объявляют всполох, тревогу, объясняет сотник Виктор Киевский, "например, драка с иногородними" — все едут наводить порядок. 

Есть кавказцы, которые проводят вечера на площадках у торговых центров в машинах на заниженных пружинах под громкую музыку. Есть чинные мусульмане: в пятницу у мечети в центральном районе во время молитвы не хватает мест для парковки, мест внутри мечети — тоже. Припозднившиеся расстилают коврики прямо на улице у входа. 

"Сюда едут не добившиеся ничего у себя дома" 

Ямал — регион многонациональный. В переписи населения Уренгоя фигурирует больше 40 национальностей: русские, украинцы, татары, ненцы, ханты, азербайджанцы, чеченцы, дагестанцы, армяне, узбеки, таджики, белорусы, молдаване, башкиры и другие. Многие приехали сюда во времена "большого призыва" жителей СССР на освоение крупнейшего Уренгойского нефтегазоконденсатного месторождения. Много технической интеллигенции ехало с юга: главных специалистов готовил Грозненский государственный нефтяной технический университет. 

После 1990-х поток переселенцев лишь увеличился. "Когда началась перестройка, в России жить стало бедно. А на Ямале почти сразу нефтяная и газовая отрасли резко пошли в гору. Даже в голодное время здесь были очень высокие зарплаты у рядовых сотрудников, самые высокие в стране — у чиновников,— вспоминает бывший высокопоставленный чиновник в правительстве округа.— Деньги надо было куда-то тратить. Магазины, заведения, услуги — на все был спрос. Те, кто хотел заработать деньги, криминальным и некриминальным путем, поехали спасаться на этот островок стабильности". Азербайджанцы занялись поставкой продуктов, открыли рынки и кафе, позже — торговые центры. Чеченцы устраивались в добывающие компании, шли в строительство, брали подряды на дорожные работы. Таджики мели улицы. "Стабильность севера привлекала во все кризисы, не так давно средняя зарплата даже для приезжего доходила до 70 тыс.— например, 50 наличными в конверте и 20 на подработке таксистом",— отмечает чиновник. Чтобы сэкономить на дорогой аренде квартир (40 тыс. руб. за однокомнатную), мигранты селились и до сих пор селятся в аварийном жилье — серых двухэтажных деревянных бараках, предназначенных под снос. 

Но в последние годы миграционный вопрос стал для севера болезненным. Настолько, что говорить о нем в Новом Уренгое категорически не хотят. Журналистов боятся, мэр города отказывается от интервью, передавая через секретаря, что "о миграции все знает, но говорить не будет", в МВД запрещают задавать "экстремистские вопросы", а местные жители, прежде чем согласиться на встречу с корреспондентами, несколько часов изучают их страницы в социальных сетях. Занимавшиеся миграционной политикой специалисты готовы говорить только анонимно.

"Как и многое на Ямале, проблемы с приезжими проистекают из экономических отношений. Здесь нет идеологического неприятия кавказцев, "Русских маршей" или врожденной ненависти,— говорит высокопоставленный чиновник в правительстве Ямала, согласившийся без упоминания фамилии рассказать о ситуации с приезжими в регионе.— Постепенно на места, которые не занимали разбалованные зарплатами в нефтянке местные, пошли работать выходцы с Северного Кавказа. Русские, поработав, например, охранниками в газпромовской структуре, после высоких зарплат водителями уже идти не хотят. Был период, когда мы не знали, как отказать выходцам с Северного Кавказа, которые шли в правоохранительные органы. И их брали, и они даже проходили аттестацию после реорганизации". 

За эту зиму и весну на миграционный учет встали 28 397 иностранных граждан. Уровень нелегальной миграции, говорят чиновники, определить практически невозможно. "Много сейчас здесь бусурман. Сейчас приезжают дикие — с ними как раз и проблемы. Я у них спрашиваю иногда, ты джигит или абрек? А они разницы не знают. Сюда едут не добившиеся ничего у себя дома. А здесь "шестерку" за 70 тыс. купил, пружины спустил, перекрасил — и уже лихой абрек",— рассуждает сотник Киевский. 

Со временем легальные возможности, которые мог дать город, закрылись, рабочих мест становилось все меньше, а поток приезжих не уменьшался. С последней, третьей, волной миграции на север, по словам собеседников в силовых органах, устремились "не самые благородные представители криминалитета", "люди без определенного рода занятий". "Хотя у Ямала до сих пор нет ни смотрящих, ни подсматривающих, с ними пришло все плохое: наркотики, нелегальная миграция, рэкет, хулиганство, разбой",— говорят силовики. 

В январе--апреле 2015 года, по статистике МВД, в регионе увеличилось количество краж, случаев незаконного хранения оружия и продажи наркотиков. Среди более серьезных популярных преступных схем — торговля нефтяным и газовым конденсатом, остающимся после очистки. "Скупали бензин и топливо у водителей с месторождений. Организовывали базы — занимали площадки рядом с железнодорожными тупиками, где фактически ставили мини-заводы, цистерны по переработке этого конденсата, и дальше по рельсам его перевозили",— рассказывает собеседник, хорошо знакомый с работой силового блока ЯНАО. По его словам, заработать можно на воровстве промоборудования для скважин и месторождений и на работах по утилизации отходов производства: "Очень актуальный бизнес — фиктивная рекультивация земель. По закону на отработанном месторождении нефтяники должны утилизировать остатки типа шлака, все убрать и очистить. Для этого добывающая компания нанимает подрядчика на уборку за большие деньги. Фирмы мошенников, которые подвязаны в этой сфере, просто берут деньги и ничего не делают. Представьте, месторождение находится на сотню километров за полярным кругом, кто туда поедет проверять? Вот они на бумаге пишут, что все сделали, главное — чтобы подпись чиновника из муниципалитета стояла, и участок закрывают". 

Хватает работы и у местной ФСКН: наркотики на Ямале идут по высокой цене: грамм гашиша — 1 тыс. руб. "Проникают в самые отдаленные районы, несмотря на сложную транспортную схему, с водителями, вахтовиками, дальнобойщиками,— рассказывают оперативники.— Кокаин пользуется спросом среди высокооплачиваемых топ-менеджеров. И, как по всей России, очень популярны синтетические наркотики из Китая". 

"И вот приезжие, задействованные в этих сферах, начинают мутить воду. Сидят такие крутые, и давай в кабаке мериться, кто круче,— объясняет схемы попадающих в новости конфликтов высокопоставленный чиновник.— Или на дороге двое таких ударились — и начинается. Башкир задолжал денег, а кредитор позвал крышу, дагестанца, их выбить. Никакой националистической идеологии под этим нет, это понты и экономические интересы". 

В ночь на 1 ноября 2010 года в Уренгое произошла авария: в машину ногайца врезался татарин, за него вступился чеченец, перепалка обернулась дракой, в которой убили дагестанца. Новость о смерти земляка объявили на ногайской свадьбе, что в тот же вечер праздновали в одном из ресторанов города. Разгоряченные алкоголем ногайцы пошли громить "чеченские" заведения. Остановить толпу милиция не смогла, конфликт попытались решить через переговоры с диаспорами, но было уже поздно. Позже на YouTube появятся съемки с камер наблюдения кафе, автосервиса и ночного клуба, где ногайцы били окна и ломали стулья о столы. После погромов сотня человек пошла по улицам к УВД, требуя главу полиции и справедливости. Чеченцы в это время сидели внутри и спрашивали у всех собравшихся на совещание силовиков: что делать-то будем? 

Прошло уже пять лет, но этот случай в городе помнят в подробностях. Напуганные горожане обвинили милицию в связях с этническими преступными группировками, оперативников — в бездействии, мэрию — в коррупции. Этот конфликт называют последней каплей, после чего правительство округа решило действовать. В методы выбрали ограничение и устрашение. 

"Губернатор сказал, что ОМОН должен быть лучший" 

В 2013 году, перечитав приказ УФСБ по Курганской и Тюменской областям "О приграничных территориях на Ямале" от 2006 года, чиновники объявили Новый Уренгой погранзоной и ввели въезд по пропускам. Первые три месяца паспорт РФ таким пропуском не был. В 70 км от центра Уренгоя, в Коротчаево, поставили будку, шлагбаум, пограничников с казаками и стали проверять документы у въезжающих по единственной дороге в округ. По ней среди прочего ездят автобусы с маршрутами Махачкала--Новый Уренгой и Грозный--Сургут--Новый Уренгой. Без прописки или регистрации, командировочного удостоверения или специального разрешения, заказанного за 20 дней до въезда, в Уренгой не пускали. "Тогда ехало в регион особенно много мигрантов из Средней Азии, еще поступила информация из ФСБ, что может готовиться ряд терактов. Не надо забывать, что Ямал — это 46% нефти и 90% газа России, стратегически важная область. Мы решили немного упорядочить въезд и выезд иностранных граждан. В итоге режим действовал только для СНГ и других иностранцев, наш Кавказ в их число не входил",— рассказывает один из высокопоставленных чиновников ЯНАО. 

Одновременно на вокзалах выборочно проверяли документы у приезжающих на поездах. В аэропорту контроля не было. За пять месяцев работы, говорят силовики, в регион не впустили несколько тысяч человек, раскрыли несколько каналов продажи наркотиков и заодно поймали браконьеров. Местные жители инициативе обрадовались: все собеседники, независимо от возраста, с ностальгией говорят о временах, когда Ямал был закрытой зоной, куда можно было попасть только "по вызову". "Но против нас развернули целую кампанию. На "Первом канале" сделали сюжет, как мы нарушаем Конституцию и права человека. В общем, начали травить. Были проблемы и с оформлением дополнительных пропусков на крупных инвестпроектах. Оно росло в геометрической прогрессии — китайцы своих рабочих хотят привезти, то-се. Бизнес возмутился, пропускной режим ограничивал инвестиции,— говорит чиновник, выступавший за пропускной режим.— Ну, мы решили убрать КПП. А через пару месяцев, когда Путина во время прямой линии спросили о пропускном режиме на Ямале, он сказал, что ничего плохого в этом не видит. Зря поторопились, надо было оставлять".
 

Полная версия статьи доступна по ссылке

 

 

27.07.2015, Олеся Герасименко

Рейтинг: 0