Рашит Рафиков: «Все мы в Сибири приезжие» О секрете мирного сосуществования народов
В Красноярском крае официально проживает 159 народов. Хотя очевидно, что эта цифра, появившаяся после переписи 2010 года, будет обновлена. Окончательные итоги прошлогодней переписи в национальном разрезе ещё не обнародованы, но есть все основания полагать, что количество этносов, живущих в нашем регионе, перешагнёт за 170. Далеко не каждый субъект России может похвастать столь богатым составом населения. О том, как такая представительная национальная палитра сказывается на управлении краем, как людям удаётся жить мирно, беседуем с заместителем начальника управления общественных связей губернатора Красноярского края, кандидатом исторических наук Рашитом РАФИКОВЫМ.
— Рашит Гиззатович, несмотря на многоликий состав жителей, Красноярскому краю удаётся не попадать в новостные сводки из-за конфликтов на национальной почве. Специалисты даже говорят о некой аномальности территории: мол, народов много, а живут в мире и согласии. В чём подвох?
— Да нет никакого подвоха. Если внимательно посмотреть историю освоения Сибири, то и вопрос отпадёт сам собой. Давайте будем честны, все мы, за исключением коренных народов Севера, здесь приезжие.
Буквально бегло отмечу основные этапы заселения Красноярского края. Первыми были «государевы люди», которые пришли с отрядами землепроходцев, состоящими из казаков. Затем национальное представительство тогда ещё Енисейской губернии увеличилось за счёт крестьянской миграции (все мы в школе изучали аграрную реформу Столыпина), а также ссыльнопоселенцев: поляков, немцев, евреев, народов Балтии. Свою роль в большом людском перемещении сыграло и строительство знаменитой Транссибирской магистрали.
Буквально за четверть века население региона выросло в два раза — с 570 тыс. чел. до 1,2 млн. Именно в этот период были образованы многие национальные посёлки и деревни. Одних только татарских поселений было больше 50, почти 30 — чувашских, много удмуртских, марийских, мордовских и, конечно же, белорусских и украинских сёл. Украинцы в Сибири, как показала первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года, после русских шли по численности на втором месте. Интересно, что в перечень наиболее крупных национальностей тогда попали цыгане. Их у нас в регионе было более тысячи человек.
Следующий большой приток людей произошёл в годы Первой мировой войны за счёт беженцев и военнопленных. Потом большое движение мигрантов случилось в период Гражданской войны. XX век вообще был богат на переселения. И не всегда эти процессы проходили со знаком плюс. В годы Второй мировой войны в Сибирь депортировали целые народы, к примеру, финнов-ингерманландцев, немцев Поволжья, калмыков, литовцев, латышей и эстонцев. Кроме того, прибыли ещё сотни эшелонов с эвакуированными заводами вместе с рабочими и их семьями.
Когда война осталась позади, центральные регионы страны были восстановлены, часть переселенцев и беженцев вернулась на родину. Но в Сибирь хлынули новые потоки людей — в поисках хорошо оплачиваемой работы, а иногда и сибирской романтики. В советское время была широко распространена практика распределения выпускников среднеспециальных и высших учебных заведений. На всю страну гремели всесоюзные стройки, к примеру КАТЭК. В Шарыпово приезжали целые поезда на комсомольскую ударную стройку из Дагестана и Башкирии. Здесь работала знаменитая бригада отделочников, где было 30 человек 28 национальностей. Уникальный случай.
Как тут не вспомнить знаменитого красноярского грузина Дмитрия Миндиашвили, который приехал на строительство Красноярской ГЭС и нашёл на берегах Енисея свою вторую родину. Дмитрий Георгиевич неоднократно вспоминал и рассказывал свой диалог с отцом накануне поездки в далёкую пугающую всех южан Сибирь. «Сынок, ты носи шапку так, как носят её там, в тех местах», — напутствовал Георгий Иасеевич. Казалось бы простая фраза, но в неё заложена большая мудрость. Эту идею адаптации и интеграции в местное сообщество великий тренер передавал и своим ученикам.
Список таких знаменитых красноярцев можно продолжать. Академик Леонид Киренский был выходцем из Якутии. И когда в край приезжает делегация из соседней республики, они всегда возлагают цветы к его памятнику. Гуляя по центру города, мы любуемся архитектурными творениями Владимира Соколовского, поляка по происхождению. А наш сибирский финн живописец Тойво Ряннель? А один из организаторов краевого чувашского общества художник Владимир Мешков со своими всемирно известными линогравюрами? А архитектор Арэг Демирханов? Все они прославляли наш край и страну, делали это искренне и самоотверженно.
В Сибири некогда конфликтовать. Все приезжающие хорошо понимали (особенно в период освоения огромных просторов): чтобы выжить, нужно много работать и взаимодействовать друг с другом и с местным населением.
Это особая сибирская ментальность, когда человека воспринимают не по национальности, не по религиозной принадлежности, а по его деловым качествам. Если порядочный человек — милости прошу. Нет? Тогда ты не наш, и тебе здесь делать нечего. Кстати, это ведь не мои слова. Так любит говорить ещё один наш знаменитый сибиряк Хазрет Совмен.
— Знаете, складывается ощущение, что этот миграционный процесс, который шёл весь XX век, не закончился и продолжается.
— Так и есть. Буквально несколько цифр. В постсоветский период происходили не менее серьёзные изменения на этнической карте Красноярского края. Если перепись 1989 года зафиксировала 124 национальности, проживающие в регионе, то в 2002-м — уже 137, в 2010-м — 159. Мы прогнозируем, что перепись 2021 года, когда будут подведены окончательные итоги, даст прирост на 10-12 этносов. И этому во многом способствует в том числе учебная миграция. В красноярских вузах появились выходцы из Латинской Америки, стран Карибского региона и других государств, представителей которых в нашем крае никогда не было. А сегодня к нам приезжают учиться студенты чуть ли не со всех стран мира.
По итогам переписи 2021 года мы видим, что Красноярск вошёл в десятку самых крупных городов России. За межпереписной период население города увеличилось на 214 тысяч — солидный прирост, на 22 процента. Это свидетельствует о том, что социально-экономические, общественно-политические, межнациональные и межконфессиональные отношения находятся у нас на достаточно высоком уровне. Отмечу, бюджет края за последние 12 лет увеличился чуть ли не в 3,5 раза. Люди считывают эти сигналы, что в Красноярском крае можно жить, развиваться.
— Вот вы говорите, что приезжают студенты из Латинской Америки, но ведь тренд задают другие страны. Основные потоки переселенцев откуда идут?
— Порядка 65-75 процентов всех приезжающих — это граждане трёх государств: Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана.
— К сожалению, в магазинах, дворах, автобусах иногда приходится быть очевидцем ситуаций, когда местные жители не всегда корректно общаются с приезжими. Опасны ли такие проявления?
— Безусловно, национальная ксенофобия в любом её проявлении недопустима. Многие проблемы и страхи в обществе возникают от незнания. В советское время система образования была выстроена таким образом, что с детства делалась «прививка» от ксенофобии. Не надо бояться человека с другим разрезом глаз или непривычным акцентом, надо понять, чем он живёт, чем интересуется. Самая тяжёлая категория — «пофигисты». Они не знают ничего и знать не хотят.
Мы разработали цикл занятий для дошкольников, учащихся образовательных учреждений и вузов, где через специальные уроки, снятые фильмы, разработанные игры рассказываем об истории края, традициях разных народов, изучаем их вклад в развитие красноярского региона, в общую победу в Великой Отечественной войне. Это хороший кейс культурно-просветительской направленности.
Важно также, что сами представители разных национальностей активно подвигают людей на диалог и взаимодействие. Так, в Ленинском районе Красноярска на ул. 26 Бакинских комиссаров члены Кыргызской национально-культурной автономии проводят праздники двора, дни плова, высаживают с соседями деревья, проводят субботники. Это хороший повод познакомиться с жителями микрорайона, наладить с ними дружеские контакты. Сотрудники национальных обществ оказывают соотечественникам юридическую и консультационную помощь, рассказывают о нюансах российского законодательства, региональных особенностях Красноярского края. В чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят.
Мы сознательно проводим летние национальные праздники на о. Татышев. Не на стадионе, вместимость которого ограничена, а на свежем воздухе, на зелёной траве. Взять, к примеру, тот же Сабантуй. В этот день любой житель города может познакомиться с татарской культурой. Попробовать национальную кухню, поучаствовать в спортивных состязаниях.
Знаете, чтобы активизировать межнациональный диалог, мы раньше перед организаторами праздников ставили условие, мол, на мероприятие должны прийти не только члены вашего национального общества, но и гости из других организаций. Сейчас таких условий ставить не надо, люди сами приходят. Так, в стенах СФУ родился турнир по национальным видам спорта, конкурс талантов и красоты «Азия — Сибирь». Ребята сами хотели узнать, чем живут их однокурсники, и дали старт хорошей традиции. Это вообще важно, чтобы были площадки, где представители разных культур могли бы взаимодействовать, узнавать традиции друг друга.
В этом плане не могу не сказать о Доме дружбы народов Красноярского края, которым мы гордимся. Здесь проводятся различные мастер-классы, проходят показы фильмов. И всё это для гостей и автономий абсолютно бесплатно. Приходите, общайтесь. Понятно, что не все приезжающие заинтересованы в сохранении своей культуры, языка или обычаев, но если такой запрос есть, то мы поможем. Предоставим помещение, окажем консультационную и методическую помощь, в том числе по подготовке интересных проектов на получение грантов.
— А какие задачи перед собой ставят органы власти в национальной политике?
— Я уже отмечал, что наш край имеет пёструю национальную картину. И нужно учитывать интересы разных групп населения. Условно мы их делим на четыре большие части.
Первая — это русское население. В ней, в частности, выделяются казаки, старожилы-ангарцы, старообрядцы. Это генофонд нации, они сохраняют многие традиции, которые, к сожалению, сегодня уже забыты.
Вторая группа — коренные малочисленные народы Севера. Их у нас восемь: долганы, ненцы, эвенки, нганасаны, селькупы, чулымцы, энцы и кеты. Частично к ним присоединяем енисейских якутов. Якуты не малочисленный народ, но на озере Ессей в северной Эвенкии они живут отдельной группой и, по сути, испытывают те же проблемы, что и остальные народы.
У нас принята программа по сохранению и развитию традиционного образа жизни. У северных народов основная проблема — физическое выживание. Законы хоздеятельности, характерные для капиталистического строя, на российском Севере не работают. Тут необходима государственная политика патернализма, но поддержка только тех, кто занимается традиционными видами деятельности.
У северных этносов остро стоит проблема сохранения родного языка, образования, занятости. Из этих восьми национальностей четыре имеют автохтонное происхождение, то есть проживают исключительно на территории Красноярского края. Но они уникальны и ценны не только этим. К примеру, кетов изучают учёные со всего мира, так как они обладают редчайшей вещью — языком-изолятом. Только кеты говорят на этом языке. Также языки-изоляты — это корейский и японский. Но сколько представителей этих национальностей, а сколько кетов? Немногим более тысячи человек. А наших таймырских энцев и того меньше, всего 240 человек.
— В прошлом году сотрудники СФУ заявили, что разработали письменность для энцев. Как раз чтобы помочь в сохранении традиций.
— Совершенно верно. Некоторые говорят, что не всегда экономически целесообразно разрабатывать письменность. В России 277 языков и диалектов, из них около 20 остаются бесписьменными. Народные предания у них передаются из поколения в поколение в устной форме. Между тем создание письменности позволит не только сохранить родной язык, но и развивать его. Каждый язык ценен не только для этноса, но и для всей мировой культуры, и «экономить» на этом нельзя! И, конечно же, хочется поблагодарить учёных СФУ за их большую и столь нужную работу.
В том, что даже малые народы не растворяются в социуме, заслуга и самих коренных национальностей.
У меня однажды был удивительный диалог с ненцем. Рядом живут представители двух народов — ненцы и энцы. Я спросил собеседника, а могут ли быть браки между представителями двух разных общин. Он кивнул. «А дети кем записываются?» — интересуюсь я. «Энцами, конечно», — безапелляционно говорит ненец. «Почему?», — продолжаю я. «Нас много, а их мало». Понимаете, они отчётливо осознают ценность другой культуры, важность её сохранения.
Или вот интересный пример — долганы. Это уникальный народ, который зародился всего два-три века назад за счёт объединения трёх основных этнических составляющих: якутов, эвенков и русских старожилов — затундренных крестьян. Обычно в мировой практике мы наблюдаем процесс, как малые народности растворяются в больших, а тут большой участвовал в появлении малого, который затем получил статус малочисленного народа Севера. Уникальнейшая ситуация в мировом этногенезе.
А слышали ли вы про долганский традиционный балок — домик на полозьях, сверху мехом, внутри ситцем отделан? Его неотъемлемая часть — печь-буржуйка. Её когда-то давно завезли приезжие русские торговцы. Такое вот взаимообогащение культур. Северные народы взамен объясняли приезжающим, как правильно одеваться, охотиться, рыбачить. Без этого взаимодействия пришлого населения и местного выжить в сложных сибирских условиях было невозможно.
Вернусь к рассказу о четырёх группах, с которыми работаем. Третья категория — национальные меньшинства. Это те, кто давно приехали сюда, стали уже сибиряками. Для них актуальна проблема сохранения своей идентичности: традиций, языка, пищевой культуры, элементов одежды, связей с исторической родиной.
Четвёртая группа — мигранты. Те, кто приехал временно, имеет иностранное гражданство. Их проблема — необходимость адаптироваться к местным условиям, не нарушать местное законодательство, регулировать отношения с работодателем.
Мы, работая с мигрантами, учитываем не только этнические особенности, но и религиозные. У многих народов национальное и религиозное так переплетено, что разделить невозможно. К примеру, недавно наши евреи отметили новый год — Рош ха-Шана. Его считать национальным или религиозным праздником? У мусульман так же. Через Коран, Сунну и шариат мусульманские традиции пропитали все сферы жизни: как себя вести, как относиться к старшим, как воспитывать детей, одеваться, пищевые запреты. У русских тоже многое имеет не столько национальную, сколько религиозную подоплёку, не обязательно православную, иногда и дохристианскую. Взять ту же Масленицу со сжиганием чучела и блинами, день Ивана Купалы. Духовная сфера важна и для коренных народов, которые свою жизнь связывают с природой.
В общем, представляете, сколько нюансов надо учесть в национальной политике?
— А возможно ли всё прописать законодательно?
— Законодательство необходимо. И в Красноярском крае принят весь пакет документов стратегического характера, регулирующих сферу национальных отношений: стратегии, концепции, государственные программы и прочее.
С другой стороны, межнациональные и межконфессиональные отношения столь многогранны, многоаспектны и чувствительны, что прописать всё это в законах невозможно. Поэтому многие вопросы решаются в неправовом поле. Есть так называемые неписаные правила, которые надо соблюдать. И известные скандалы с карикатурами, случившиеся на Западе, это ярко демонстрируют. У нас в России такое невозможно, люди понимают, что если ты сделаешь что-то подобное, это будет неправильно, не по-соседски.
Иногда, чтобы предотвратить конфликт, достаточно ведь переговорить с руководителем религиозной общины или национального объединения. Яркий пример — ситуация с Нагорным Карабахом. На второй день конфликта лидеры азербайджанской и армянской автономий региона приняли совместное обращение.
— Такая саморегуляция?
— Совершенно верно. Что бы ни происходило во внешнем мире, здесь представители разных национальностей сидят за одним столом. Берегут хрупкий мир. Есть духовные лидеры, чьё мнение авторитетно, есть старейшины, которые занимают особое положение в обществе. Это ресурс, который используется. «Ручное управление» в национальной политике России никто не отменял.
— Востребован опыт Красноярского края в других регионах?
— Ещё как. Подобные нашему энциклопедическому «Этноатласу» или альманаху «Этно-Мир на Енисее» издаются в других территориях. Учебный кейс для школьников «Этноурок» взят на вооружение в Приморском крае и иных регионах. Коллеги удивляются, что проведение национальных мероприятий у нас «отдано на откуп» самим автономиям, что у нас есть такой чудесный Дом дружбы народов, где все услуги бесплатны. Всеми наработками делимся охотно. Берите полезное у нас, а мы возьмём у вас. Но пока не получается брать. Только отдаём.
— Как бы вы в нескольких словах описали суть национальной политики?
— По большому счёту ставка делается на два важных акцента. Первый — просветительский. Чем больше знаешь о другом человеке, народе, тем меньше предпосылок для непонимания.
Второй, основной тезис, который идёт лейтмотивом через всё, что мы делаем: «Давайте говорить о том, что сближает народы, а не разъединяет их»!
